Приглашаем литераторов и сочувствующих!
Вы не зашли.
Карамель
Не знаю, что побудило меня остаться на ночь в этом заброшенном доме. Не то желание хоть на несколько часов вернуться в то время, когда мы с Иркой были вместе, не то внезапно нахлынувшая усталость. Как бы то ни было, я толкнул серую занозистую дверь, и безмолвный полумрак шагнул мне навстречу.
Прошлым летом мы с Иркой привыкали к тому, что мы есть друг у друга. Наша любимая тропинка постоянно уводила нас от всё клонирующихся безликих девятиэтажек в нетронутую пока, частичку Старого Света. Здесь, скрытые от глаз буйной зеленью ясеней и клёнов, мы сидели на полуразвалившихся крылечках то одного брошенного дома, то другого, и говорили.
Странно, как много люди разговаривают, когда они интересны друг другу. И как много молчат, когда приходит отчуждение. Я всегда болтал больше, чем она. Она любила слушать. Идём, бывало, я смотрю на её профиль с вздёрнутым носом, с вечно обветренными губами, и думаю, что же там в этой хорошенькой головке таится, о чём она всегда молчит. Она почувствует мой взгляд, поведёт глазами в сторону и скажет, что-нибудь незначительное, словно и не слышала, что я там бубнил ей. Интересно, кого она теперь слушает в своей далёкой Германии?..
Свет фонарей елозил по провалившимся половицам, по подоконнику, засыпанному жухлыми листьями и высохшими насекомыми, прорываясь в просветы листвы, тронутой ветром. Кровать с решётчатой спинкой и довольно пружинистой ещё сеткой уже лишилась в результате вылазок казаков-разбойников пары своих причудливых набалдашников, картина над ней повисла на правом уголке, грозя вот-вот свалиться, на месте выпавшего гвоздя, на светлом прямоугольнике шевелил усами чёрный блестящий жук. Я снял джинсовую куртку и уложил в изголовье кровати. Плюхнулся и покачался на сетке, закинул ноги, примостил голову на куртке и вспомнил, как мы с Иркой обследовали этот домишко.
Сначала прошли через кухню: на печке стояли два чугунка без дна, а из поддувала торчал обмусоленный веник. На полу кухни и других комнат валялись отсыревшие фотографии в большом количестве. Мы хотели собрать их, посмотреть, но, подняв одну наименее заплесневевшую пачку, обнаружили сонмище двухвосток. Ирка закричала, да и у меня мороз по коже пробежал, когда эти милые зверюшки зашустрили в разные стороны.
На колченогом столе в “гостиной” и на кровати в спальне лежали ещё не совсем выцветшие круглые вязаные коврики, а на окошке, на порыжевшей леске висел кружевной вышитый лоскут. Высохшие кустики гераней в глиняных горшках, подстаканники в эмалевой росписи с измятыми боками, раскуроченный электрический утюг, щелястая хлебница с окаменелыми крошками в чреве... Живописно свисающие грязно-оранжевые лохмотья обоев – обитель тараканов... Вбитые в косяки дверного проёма гвозди, с накрученными на них остатками бечёвки... Такое впечатление, что хозяин вышел на несколько минут и почему-то не вернулся. И уж потом непогода и непрошеные гости вторглись в остывшее жилище и свершили переворот.
Ну, не могли люди, жившие в этом доме, переехать и оставить альбомы с фотографиями любимых и близких. Оставить на произвол времени и случая немые отпечатки памяти с улыбчивыми девчачьими мордашками, котов в бабушкиных руках, подсолнухи и зависших над ними парашютистов. И картина-паспарту с Алёнушкой у пруда, та, что висит сейчас на одном уголке, неужели бы её бросили, такую старую, знакомую с детства, и вязаные коврики...
Ирка высказала предположение, что хозяева, наверное, умерли. Мало ли что на свете случается, но мне кажется, что здесь было какое-нибудь странное происшествие.
Я вспомнил, как внезапно началась тогда гроза, и Ирка встала у окна, обхватив плечи руками, и застыла, глядя на обрушившийся с неба ливень. Я подошёл к ней и в первый раз поцеловал... Её губы сначала были шершавыми, твёрдыми и неумелыми, впрочем, как и мои...
* * *
Я проснулся от скрипа. Я не ворочался, это точно. Да и вообще, когда сам скрипишь вроде и не замечаешь, вертишься с боку на бок и все. А так... Открыв глаза, я посмотрел по сторонам, конечно, ничего не увидел. Только свет фар проезжающей машины отобразил на стене тень сидящего с высунутым языком пса. Он скользнул по стене и пропал, а разбудивший меня звук повторился.
Я не двигался – так и присох к кровати. О стекло стукнула ветка. С немым ужасом я увидел, что на окне колыхнулась вышитая занавеска. Нет, игра света. Стук повторился, словно в окно кто-то нарочно бросал камешки. Послышалось шлёпанье босых ног по полу, брякнули створки окна.
Я уже несколько минут сидел, прижавшись спиной к сухой, пахнущей старыми яблоками стене, совершенно обалдевший. Если это сон, то почему мне холодно? Я ущипнул себя, как дурак, точно – не сплю. Разыгралось воображение? Дом-призрак оживил прошлое?
Мелодичный женский голосок, абсолютно реальный, чётко произнёс:
- Так, так! Что там ещё такое?
- Дашка, да будет тебе. Ложись, спи себе. Шеверяется да шеверяется как чеверяк! – пробубнил сонный старческий голос.
- Яблоки падают! – задумчиво ответила невидимая мне Дашка. Зашелестела и слетела на пол конфетная обёртка, и карамель захрустела на молодых зубах.
- Опадут щас, а глупые ещё, не продашь ведь...
Часы пробили полночь. Вторя им, где-то заголосила собака. Снова шлёпанье ног, отворилась створка (холодильника?) и зажурчала наливаемая в чашку жидкость.
- Чего ты там, непоседа?
Кровать в соседней комнате заскрипела, сухое шарканье ног, постукивание палки, судорожный перехват слабых со сна пальцев по косяку...
- Молока хочу!
- Где моя шаль?
- Бабуля, да я её накинула.
- Иди спать, неча по ночам есть.
- Я не ужинала...
- Небось, Ильдарку своего всё высматриваешь? Только не видать тебе его. Нужна ты ему! Да ему родители тыщу невест уже пересмотрели. Я, чать, не совсем глухая, слышу, что соседи-то говорят!
- Много чего тебе наговорят!
- Да. Ему в Филипповке девку-татарку сыскали. Только тен... тенхикум кончила, её сразу и присмотрели.
- Не нужна Ильдару никакая татарка, он меня любит! – запальчиво ответила Даша, голос дрогнул, звякнула чашка, шлёпанье ног навстречу шарканью, хруст карамели...
- Ой, что это?
Щёлканье выключателя, шорох разворачиваемой бумаги, тихий счастливый смех, щёлканье выключателя, бряцанье створки...
- Он меня любит... – мечтательно сказала Дашка, высунув голову в окошко (голос её звучал с улицы). – Он мне записку написал.
- Вот нехристь-то, поди, всю мою горизантему помял, паразит такой!
- Гортензию, бабуль!
- Почтальон выискался! Любит он её! Русский на татарке женится, а татар на русской никогда! Они знаешь, какие гордовитые! И я тебя взамуж за Ильдарку всё равно не пущу, чтоб мой внук да мусульманом был!
- Му-суль-ма-ни-ном!
- А всё одно – нехристь! Закрой окно, хватит на его окна пялиться. Он дрыхнет давно.
- Он не спит и смотрит в бинокль. Ему с седьмого этажа вся наша хибара видна как на ладони. Сама видела.
- Закрой окно, говорю. У меня спину ломит, а она сквозняки пускает.
Створки окна гулко хлопнули, ветер зашумел, раскат грома расколол мир на две части, стекла задрожали-задребежали под упругими толчками дождя. Грохнула входная дверь, мягко чвакнули сброшенные мокрые калоши, неуверенно зашаркали по деревянному крашеному полу старческие ноги.
- Дашка, чего уж убиваться. Второй день лежишь, я вот тебе яблоков пособирала, ты же любишь, глупые-то. А дождь-то как припустил. Я вот с Петровной-то язык чешу, а тут гром, я Перуна-то боюсь, бегом в дом, а ноги-то не держат, глина скользкая... Смех!
- Бабушка, да помолчи ты... – голос Дашки тусклый, безжизненный.
- Дашенька, голубонька, слатенькая ты моя... Ведь говорила я, что Ильдарка на татарке женится. Любит – не любит, а как отец с матерью укажут, так и будет. А ведь и то плохо, поженят сами, а потом, как молодым жить? Я в газете прочитала, двое женатых слюбились, а ни он разжениться со своей не может, ни она от мужа уйти. Закрылися в гараже, в машине заперлись и газом каким-то отравились. Так и нашли их, сидят обнимку и всё тут...
- Да, это песня, бабушка, такая есть, “Падал тёплый снег” называется... Ой, помолчи уж лучше, ни видеть никого не хочу, не слышать.
Шарканье, позвякивание посуды: – Опять чая нет! – чирканье спички, журчание воды, погромыхивание чайника, раскат грома, звон дождя, песня по радио, помехи вызванные непогодой, вызывают у певицы икоту. Шлёпанье босых ног, скрип отворившейся, стук захлопнувшейся двери, протяжное: – Дашка, ты куда?!!
скрежет тормозов у дома...
Крик!!!
Я судорожно вздрогнул и проснулся. В запылённое, затянутое паутиной окно слепо щурилось солнце. Взгляд мой упёрся в стену, на рыжей поверхности которой более яркий квадратный отпечаток. Там висели часы. Там раньше висели часы...
Ёжась от утренней промозглости, натягиваю отсыревшую куртку. Смотрю на циферблат и понимаю, что мои часы остановились. Тянусь за сигаретами и вспоминаю, что бросил курить, потому что Ирке не нравилось. Я торопливо иду к выходу, но один эффектный мазок на картине разорения и запущенности заставляет меня оглянуться на пороге. Взгляд скользит, возвращаясь через кухню к колченогому столику у окна комнаты, с брошенным на нём вязаным ковриком, и упирается в грязный с прогнившими половицами пол. На нём лежит яркая карамельная обёртка...
Отредактировано ИНГА ГААК (2007-08-15 09:07:01)
Неактивен
Замечательно Дашина бабушка разговаривает.
Мне показалось, что линия с Иркой к истории дома отношения не имеет. Начинается все с воспоминаний о Ирке, причем так до конца и не проясняется, что с ней случилось. Допустим, это не очень важно. Но тогда кусочки вроде этого повисают:
" Она любила слушать. Идём, бывало, я смотрю на её профиль с вздёрнутым носом, с вечно обветренными губами, и думаю, что же там в этой хорошенькой головке таится, о чём она всегда молчит. Она почувствует мой взгляд, поведёт глазами в сторону и скажет, что-нибудь незначительное, словно и не слышала, что я там бубнил ей".
Вот здесь слишком резкий переход от прошлого к настоящему: "Свет фонарей елозил по провалившимся половицам, по подоконнику..." Можно его хотя бы пробелом отделить.)
Неактивен
На пол слетел белый конверт... И позже опять: На пол полетела тонкая белая стружка конверта. Во-первых, повтор сочетания "на пол" в небольшом контексте есть плохо. Во-вторых, не понял следующего. Ведь автор в роли рассказчика, так? И этот рассказчик только слышит, но не видит событий за стеной. А тут - визуализация... Как поясните? Кроме того: к чему подробнейшее описание (небесталанное, впрочем) комнаты? Вдоль и поперек передумал, но так и не определил, какую роль играет это перечисление тщательное насекомых, обоев грязных etc. Язык, стиль, качественны, отчетливы. Это плюс. Сюжет неочерчен - скверно. Додумывать скрытые перипетии сюжета читателю не пристало. Концовка-парадокс интересна. Ибо так обрыдли все эти закономерные чмоки в финале.
Идеи не распознал. В чем она у Вас? То есть, что хотите сказать нам?
В целом, хорошая проза. Ниже недочеты и проч.
Свет фонарей елозил по провалившимся половицам, по подоконнику, засыпанному жухлыми листьями и высохшими насекомыми, прорываясь в просветы листвы, тронутой ветром. - взаимоуничтожение образов. Смотрите: листья мертвые и тут же листья живые. Мало того, что повтор формы "листья", так еще и исключение одного другим, своеобразный аллогизм описания.
Открыв глаза, я посмотрел по сторонам, конечно, ничего нет. Корректнее: Открыв глаза, я посмотрел по сторонам: конечно, ничего не увидел.
Я не двигался, так и присох к кровати. Лучше: Я не двигался - так и присох к кровати.
Об стекло стукнула ветка. Корректно: о стекло.
Я проснулся от резкого, судорожного рывка моего тела. Вероятно, имелось ввиду: Я судорожно вздрогнул и проснулся.
Успехов!
Отредактировано Александр Клименок (2007-08-13 12:21:27)
Неактивен
Спасибо всем, непременно поработаю. Рассказ древний, я как-то долго к нему не возвращалась... И премию, за него полученную, потратила...
ПО поводу аллогизма: жухлые листья на подоконнике в доме, живая листва на деревьях, видимых в это же окошко...
Подробное описание запущенности в доме... Как же иначе описать следы прошлой жизни дома? Не ограничишься же:"дом был старым как внутри, так и снаружи... Да и герой делает акцент на необычную запущенность - вещи "умирают", брошенные в доме, словно хозяева вышли на минутку и почему-то не вернулись... Я была однажды в таком доме, ощущение осталось не из лучших...
Идея рассказа - сама история, морали никакой, из цикла "Что бывало"...
И ещё раз большое мерси за внимание!!!
Отредактировано ИНГА ГААК (2007-08-15 09:01:22)
Неактивен