Приглашаем литераторов и сочувствующих!
Вы не зашли.
Свет душистых звезд.
Он любил курить водку и пить табак. Точнее, наоборот… Точнее он вообще не знал что любил, а что на дух не переносил. Так получалось, что он путал все и вся. Кипяток мог назвать льдом, а свет тьмой. Заказывал вместо междугородних переговоров международные, и вместо тысячи рублей за них оплачивал тысячу долларов…
Его не особенно волновали ошпаренные друзья, решившие попить у него чай, и осчастливленные работники связи… Только однажды он огорчился, когда от него ушла любимая, которой он по-недоразумению сказал «Я тебя ненавижу». Но вскоре он легко не заметил разницы между правдой и ложью, а потом грусть подменил радостью…
Продираясь через какое-то дуалистическое небытие, он лишь в стихах становился чем-то единым:
Я чищу унитаз
Светом душистых звезд…
О, сколько же над ним
Побывало ворсистых …
Он знал, о чем пишет, прекрасно мог себе представить и звезды душистые, и звезды ворсистые. Плывя в мире понятных только ему ассоциаций и понятий, он не замечал, как вселенная вокруг подменяется на нечто противопложное, а порой и вовсе не имеющее никакого отношения…
Выныривая из поэтической нирваны, он курил водку и пил табак, проклиная себя и славя людей. Почему-то за это его часто били и называли эгоистом…
А однажды пришли звери в черном, и оставили его там же, где и потеряли…
Профессор, заслуженный психиатр, главврач и доктор медицинских наук – солидный мужчина с солидным мужским достоинством – сидел за рабочим столом, сложив на означенном достоинстве руки, и читал стихи, которыми была исписана затертая девяностошестилистовая тетрадка. Читал, улыбался и выдувал в усы: «Ворсистые звезды, хех.»
Ординатор Тоболин, скромно сложив руки, не менее скромно сидел в кресле посетителей.
- Вадим Александрович, какой диагноз вы поставите пациенту? – решился он спросить на четвертый час ожидания.
Профессор сморгнул, оторвался от чтения. Взгляд его немного удивленно прошелся по кабинету и подчиненному.
- Диагноз? – переспросил он, будто вспоминая незнакомое слово, - Ах, диагноз… Странные стишата. Можете так и написать в карте больного… Шизофрения и прочее…
Когда ординатор ушел, заслуженный психиатр выдохнул, с кряхтением выпростался из кресла, все-таки (как обычно) задев достоинством столешницу. Пара ручек привычно, будто в легкой панике, скатились на ковер. Поднимать их доктор наук не стал, потому что злосчастное достоинство давно мешало ему наклоняться, особенно после еды. Вместо ненужных физических экзекуций врач прошел к большому витражному окну.
Со второго этажа административного здания открывался отличный вид на двор пансионата: зеленая лужайка, роща невысоких березок по краю… Только душевнобольные, вышедшие на послеобеденную прогулку, портили идиллию своими розовыми пижамами.
«Чудесная ночка, - подумал главврач, - и луна так здорово припекает…»
Совсем не удивишись странной мысли, психиатр оторвался от созерцания природы. Организм требовал пищи…
Неактивен