Форум литературного общества Fabulae

На зимние каникулы меня всегда отвозили в Берлягино к бабушке. Помню, очень любил я эти поездки в детстве, став же постарше, заскучал. Посудите сами, что делать пятнадцатилетнему парню одному в  глуши, где на всю деревню два старика да три старухи. Ну, на лыжах в лесу покататься и все. Видя такое мое настроение, бабушка однажды в святки решила повеселить меня гаданием. От скуки я с охотою согласился. Вот погасила она свет, зажгла свечу, поставила на стол блюдечко с водой и, кинув в него серебряное колечко, стала бормотать какие-то заклинания, пристально вглядываясь в воду.
- Жить будешь долго, - улыбнувшись, произнесла она, - а теперь давай-ка внучек, на суженную твою давай посмотрим.
Но через минуту  задула, вдруг, свечу и в полной темноте протопала к выключателю.
- Что, бабушка? Что ты там увидела? – заволновался я.
- Да все хорошо, Сашенька. Все хорошо. Не вышло тут у меня гадание.
Успокоившись, я пошел спать, а ночью, неожиданно проснувшись, увидел, что бабуля стоит на коленях перед иконой и горячо шепчет: «Спаси его, Господи. Заклинаю, спаси»…

По окончании института мне усиленно предлагали остаться в аспирантуре, но отец, царство ему небесное, чувствуя видимо скорую свою кончину, попросил помочь ему в бизнесе. Так себе бизнес – заводик по переработке пиломатериалов. А знаете, мне понравилось. Не буду хвастаться, но уже через пару лет моего руководства компания превратилась в большую торговую сеть по продаже мебели.
Но жизнь, как известно, состоит из светлых и темных полос. К тому времени я развелся с женой. Казалось бы, что ей надо? Все, ну абсолютно все есть. Так нет же, представьте, ушла! Бог ей судья, да только дочку, что забрала с собой, жалко.
Это все к тому, что тот год я жутко хандрил. Хорошо хоть работа немного отвлекала. Подошли новогодние праздники, я совсем уж выдохся и чувствовал, что если не отдохну, упаду. Оставаться в городе совсем не хотелось, да и не люблю я зиму.  Короче, купил путевку на Кубу. Всегда меня тянуло на этот обломок социализма и рай для любителей экзотической эротики. Пожалуй, эротика мне очень бы не помешала. И еще, заканчивал-то я романо-германский по курсу испанского и хорошо знал  язык страны.
На сам Новый год я лететь не мог – надо и дочку поздравить и маму одну не оставишь, а вот на Рождество в самый раз. Четвертого января «Боинг-747» поднял меня в небо и взял курс на Гавану.   
Ее я заметил еще до посадки. Да и вряд ли среди мужчин нашей группы был хоть один, кто не обратил на нее внимание. Лет двадцати пяти, высока, широка в кости, но стройна. Точеный нос с горбинкой, вороные волосы собраны в залихватский хвостик. А глаза-то? Бесенята! И шубку ей снимать не стоило. Под ней обтягивающая водолазка, крутая грудь и юбочка. О, если это можно назвать юбочкой! Еще в полете, пара мужиков, выпив за начало отпуска, попытались завязать с ней знакомство, но она была холодна, что меня почему-то обрадовало.
Поселили нас в пятизвездочном отеле «Melia Habana». К вечеру, немного адаптировавшись после перелета, я спустился к пляжу и, потягивая колу, наблюдал закат. Красотища!
- Я не помешаю? – голос низкий, с легкой хрипотцой.
Девушка из самолета стояла за моей спиной и курила. Теперь она была в легком белом платье и широкополой шляпе.
- Нет, что вы? Хотите колы?
Она улыбнулась и покачала головой.
- Лучше вина.
Я сделал заказ.
- А вы? – спросила она.
- Я не пью.
- Вообще?
- Вообще.
Мы стали вместе смотреть на тонущее в океане солнце. На душе было почему-то очень легко. Я никогда в жизни особо не увивался за женщинами, разве что за Светкой в институте, а тут… В общем, ужинали мы вместе и если днем я был  очарован ее красотой, то вечером умом и обаянием.   
На следующий день, после поездки в Кастилио дель Моро,  Ира, так ее звали, затащила меня на дискотеку. Нет, нет, не в гостиницу, а на самую настоящую кубинскую дискотеку, в какой-то Богом забытой кафешке в старом городе. Я и так танцор тот еще, а тут, в бешеных ритмах румбы и вовсе потерялся. Ира же зажигала. О, как она танцевала. Вскоре все кубинские парни облапали ее. Я же скромно сидел за столиком.
Наконец все закончилось. По дороге в гостиницу я молчал, она теребила меня: «Ну не обижайся, Саш, а». В лифте нажала на кнопку «5» хотя жила на четвертом этаже. На пятом жил я.
В номере я пошел к холодильнику достать напитки, а когда обернулся, платьице ее  валялось на полу.  Она, в одних черных трусиках, стояла, прислонившись к двери и, черт побери, улыбалась своей бесовской улыбкой. Вот она подошла ко мне (я судорожно пытался расстегнуть пуговицы на рубашке), опустилась на колени…
Следующие несколько дней мы редко выходили из номера. Я совсем потерял голову – любовницей она была страстной и изобретательной.
Проснувшись однажды, я увидел, что Ира тихо лежит рядом и смотрит на меня. Заметив, что я открыл глаза, она вытянулась словно кошка (я тут же завелся) и спросила:
- Ты помнишь, какой сегодня день?
Я пожал плечами:
- Четыре дня как мы знакомы?
- Точно! А к тому же Рождество.
Праздник отмечали в ресторанчике с национальной кухней и неизменной дискотекой. На обратном пути ко мне метнулась старая креолка. Редкие седые волосы патлами спадали вдоль ее лица, кожа морщинистая, землистого цвета, глаза впалые. Жуть!
- Гадаю, гадаю, - приговаривала она по-английски, цепляясь за одежду.
Я хотел откупиться от назойливой старухи парой песо, но Ира загорелась.
- А ведь сегодня принято гадать! Пойдем, пойдем к ней, это судьба. Ах, как интересно!
Я засмеялся и кивнул старухе. Та заулыбалась, чувствуя заработок, и вот мы у нее дома. В маленькой затхлой комнатушке стоял лишь стол, накрытый черной скатертью, да в углу на полочке белел череп. Муляж, наверное. Я заранее сунул гадалке деньги и она, запалив парафиновую свечку, уселась за стол и впала в транс. Я рассчитывал увидеть обряд  Вуду, но куда там. Мошенница, закрыв глаза, просто бормотала что-то неразборчиво. Потом кивнула нам, мол, подойдите. Одной своей костлявой рукой провела она по Ирочкиному лицу, задержавшись на секунду на глазах, второй схватила меня,   подняла голову, глянула в глаза и… затряслась, вдруг вся, вскочила, замахала руками.
- Уходи, уходи! – сунула обратно деньги.
Уже на улице Ира спросила, что случилось. Сам не менее ее заинтригованный, я сказал лишь, что не вышло гаданье у старухи.
Как бы то ни было, на следующий день, придумав какой-то предлог, я снова был на той улочке. Едва заметив меня, старуха попыталась скрыться, но мне удалось нагнать ее.
- В чем дело? Что ты увидела?
Она упорно молчала, опустивши голову. Тогда я достал двадцать долларов. Как и следовало ожидать, перед столь щедрой подачкой она не устояла. Схватив купюру, забормотала:
- Чернота. Вокруг чернота.  Отпусти их. Отпусти, слышишь! Отпусти их! – она взвинтила себя и забилась в истерике.
- Кого их? Кого? Слышишь, мать?!
Но больше я ничего добиться не смог, пожалев об уплаченных деньгах. Уходя, долго еще слышал в спину ее причитания. Зачем только пошел?       
Меж тем отдых подходил к концу, а мы еще и не загорели. Ирочке ладно, своей смуглой кожей она и так походила на мулатку, а мне бы не помешало поваляться на пляже. В общем, поехали мы на Варадеро, сняли бунгало на двоих.
К полудню, чтобы не обгореть, я пошел отдохнуть, Ира же осталась валяться на песке: «Приходи скорее, дорогой». Приняв душ и перекусив, я тут же заскучал и опять отправился на пляж.  На  прежнем месте Ирочки не было, зато я увидел ее в кафе под пальмовыми ветвями. Они сидели и хохотали. Какой-то толстый самодовольный мужик обнимал ее за плечи, прижимал, а она даже не делала попытки отстраниться. Вот он нагнулся и стал что-то шептать ей в ухо. Солнце погасло.
Я прошел мимо так, чтобы она заметила: «Саша! Саш, подожди!». Даже не обернулся, забрал свои вещи и на первом же автобусе отправился в Гавану. В тот день я напился. Не приносит мне алкоголь облегчения. Нет, я не буйный, просто все одно не помню ничего потом. Да хоть бы забыться…
Утром разбудил настойчивый стук в дверь. Открыл глаза. Оказывается, спал одетым. Голова раскалывалась, изо рта воняло. Я ненавидел себя. Стучала Маша, наш гид.
- Александр, там, на Варадеро несчастье. Что-то с Ирочкой Коноваловой. Вы, кажется, были близки.
Оттолкнув ее, помчался к автобусу. Он шел только через час. Черт, черт, черт!
Когда я приехал на курорт, ее уже выносили из бунгало под простынею  с кровавыми пятнами.  Администратор рассказал мне, что ночью на нее напал какой-то маньяк. Перед глазами встал жирный боров из пляжного кафе.
Улетая, я купил газету. Судя по скупому сообщению, на теле русской туристки было обнаружено не менее двадцати колотых ран. Корреспондент не забыл указать, что были выколоты глаза. Ее бесовские глаза. Я не смог сдержать слез.

Прошел год. Я помирился со Светкой. Как была рада доченька!  Но однажды, приехал я в неурочное время в загородный дом, а Светка с любовником. Любовником оказался Серега Симонов с филологического факультета нашего института. Одной компанией мы когда-то дружили. Светка мне так и заявила, что с тех самых пор любит Серегу. Чего ж замуж-то за него не вышла? А, знаю, богатый мужик нужен был. Как же она притворялась? Дочь родила! От меня ли?

Ночью проснулся от звонка. Звонил мышонок:
- Папочка приезжай, папочка! С мамой плохо!
Со Светкой и правда было плохо. Кто-то не оставил живого места на ее теле. На животе помадой или кровью написано: «Сука». Пока хмурый, не выспавшийся следователь осматривал изуродованный труп, я прижимал белокурую головку доченьки к груди, чтобы она не видела этого ужаса.

На следующий день я нашел дома алую помаду и окровавленную рубашку. Откуда они взялись?!

Так с этим и живу. Доча растет и уже не так часто вспоминает ту ночь. У меня нет больше женщин. Только мама, которую я часто навещаю в Троицком. Там хорошая клиника и ее обязательно вылечат. Но пока еще она больна. Иначе, зачем всегда спрашивает о папе? Разве не помнит, что убила его, застав в постели с какой-то шлюхой?